Память нужна живым

Поселений с репрессированными, раскулаченными, в Нижнем Тагиле появилось несколько, в том числе спецпосёлок Высокогорского железного рудника.

В него, летом 1931 года, была выслана из села Увяз Рязанской области семья Кузнецовых: мой дед Николай, его беременная жена Екатерина Акимовна, сестра Пелагея, малолетние дети Григорий и Константин, престарелые родители деда Михаил Петрович и Надежда Ивановна.

— Вы ведь не были кулаками? За что же сослали? — ещё в начале семидесятых годов я пытался найти ответы на мучившие меня вопросы у дедушки Коли.

— Не были, — отвечал он. — Корову, лошадь имели в хозяйстве, другую живность. Как и другие середняки в селе.

Слова деда подтвердились в начале девяностых годов, когда дедушки Коли в живых уже не было. Документы на реабилитацию получил его сын, мой отец Кузнецов Константин Николаевич.

Я помогал ему оформлять документы на компенсацию за конфискованное имущество. Согласно архивной справке, это были лошадь, корова, другая живность, о которой рассказывал дедушка Коля. За это и получили ничтожную, в сравнении с конфискованной скотиной, компенсацию. За брошенный дом судиться, доказывать что-либо без соответствующих документов не было смысла.

Государство признало ошибочность репрессий, «сплошной» коллективизации. И тогда хотели «как лучше, а получилось, как всегда». Лучшие, работящие крестьяне, не желавшие сдавать в колхоз свою скотинку, кровную лошадку и корову, были сосланы, разорены.

И если бы только это. В поселениях были ужасные условия, высокая смертность. В том числе в спецпосёлке ВЖР, где в бараке № 4 жили Кузнецовы. В ноябре 1931 года у Екатерины родилась дочка Нина.

Через полгода малютка умерла, по данным ЗАГСа, от воспаления лёгких. Через несколько дней, в начале июня 1932 года умерла и Екатерина Акимовна. По данным ЗАГСа, а вернее со слов коменданта спецпосёлка, от цинги. Но, по рассказам родственников, умерли они от тифа, скосившем тогда много людей.

Пятилетнего Григория и трёхлетнего Константина с разрешения властей с бабушкой и дедушкой отправили на малую Родину. Но через несколько лет, когда умерла бабушка Надежда, Николаю пришлось забрать детей обратно. Юной Пелагее удалось бежать из ада, а вернувшийся в Нижний Тагил мой прадед Михаил Петрович Кузнецов умер в годы Великой Отечественной войны. Такова цена «сплошной» коллективизации для нашей семьи.

В первые послевоенные годы государство ослабило тиски ограничений в спецпоселке, жители стали постепенно уезжать из него. Кузнецовы в начале пятидесятых годов построили дом на Ключах в Нижнем Тагиле, открылась новая страница в истории нашей семьи.

А я снова и снова пытаюсь осмыслить прошлое, пытаюсь собрать данные о тяжелой жизни репрессированных. Съездил в Верхнюю Черемшанку, прошёлся по тем местам, где когда-то был спецпосёлок. О нём уже ничто не напоминает. Нет дощатых бараков, сносятся уже аварийные каменные дома, построенные позже. Нет школы, остались детсад и Дом культуры. В нем музейный уголок с утварью, подаренной местными жителями, возможно, репрессированными.

Благодаря старожилам удалось найти несколько фотографий школы, местных жителей. Возможно, кто-то ещё сможет поделиться воспоминаниями, старыми фотографиями? Тогда свяжитесь со мной по электронной почте victorkuznetsov1957@mail.ru. Годы репрессий не должны кануть в лету. Память нужна не мёртвым: она нужна живым!